ПЛЮНУТЬ НЕКУДА

После войны на барахолке за Балтийским вокзалом, мой брат покупал у Зощенко его книги, которые тот продавал с автографом по причине крайней своей бедности. Книжки эти пропали, но любовь к писателю сохранилась до такой степени, что я дерзнул скомпилировать его сочные выражения, представив на минуту, что бы написал Зощенко, живи он сейчас.

“Сам я по своей жизненной специальности потомственный обыватель с длинными и цепкими мещанским корнями. – Как сказал большой знаток и насмешник такого рода граждан Мих. Мих. Зощенко, чью столетнюю годовщину все читающие обыватели отметили 9 августа, – морда у меня потрепана житейскими буднями, глаза какие-то посредственные, красноватые. В общем, ничего из себя не представляющая личность, из таких, какие в каждом трамвае по десять штук едут. Другими словами, лишняя фигура на фоне восходящей жизни.

А жизнь у нас завсегда восходящая, тем более теперь, когда продуктов и промтоваров много, а купить не на что. От постоянных мыслей о деньгах мою преподобную супругу, вдову по происхождению, регулярно на нервной почве закидывает прыщами, и голос свой она поднимает до полного визга. И вот, я, человек не первой свежести, испытавший на себе пятьдесят профессий, вынужден менять свои центральные убеждения и находиться в отвлеченном виде. Хотя маршрут мною был уже намечен. Скорая помощь. Мариинская больница. Смоленское кладбище. У меня даже была припасена специальная бумага для жены: “По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа” и необходимое расписание: “Выдача трупов с 3-х до 4-х”.

Но внезапно опять народившаяся нэпмановская жизнь, что говорится, вперлась с ногами на мою кровать. Наш сын, небольшой дефективный подросток, направился в бизнесмены, отчего у жены начались периодичекие выкрики радости и испуга. Особенно когда вокруг повсеместно происходят крупные разговоры со стрельбой. За такие прививаемые буржуйские приемы, от которых уши мнутся, надо морды арбузом разбивать. Я теперь на одну жратву истрачиваю около семи рублей в прошлых деньгах. В глазах какая-то муть, и борода тычком растет. А у сына манеры. Небрежное выражение. Три носовых платочка. В общем, картина Рафаэля. Как будто ко мне опять тетя из Барнаула приехала, а ей спать не на чем.

Стал я размышлять о происходящем, хоть и знаю, что думают только индейские петухи. Другой раз даже выпить было некогда. Перестал выходить на кухню ругаться с жильцами по культурным вопросам и даже не стал больше участвовать в разных семейных сценах. Архаровец мой все заграничное добро приносит. Подарил мне почти что две пары кальсон и какого-то порошку, хочешь – морду пудри, хочешь – блох посыпай. Но я все равно затаил некоторую грубость навстречу такой жизни. Чувствую, на плешь хотят меня поймать.

И вот какие мысли оформились у меня, пока я вола крутил и так колбасился. Те, которых теперича в бизнес понесло, хотят скрыться под чужой наружностью, позабыв о варварском быте наших предков. Что пардон, то пардон. Этот небольшой пикничок продолжать нету никакой возможности. Чувствительное спасибо. Единственное, на что я решился, так это ликвидировать свой коверкотовый костюм и резиновое международное пальто. На вырученные деньги я открою модное ныне АО, под именем М.М.З., в честь столетия любимого писателя, чтобы пресечь отчаянный кризис со всех сторон. Выпущу персоральные облигации, которые можно будет обменять на шайку в бане или в крайнем случае сделать из них теплые стельки. Потому что нынешний капитализм сильно загрязнил мое чувство и снизил настроение. Хоть и вижу, что не в театре, но наблюдается какая-то жалость к птицам, людям и желание тем и другим помочь. Хотите – находитесь так, а у меня сердце закатилось, икота подступает. Досвиданьице”.


Предыдущая |  Содержание |  Следующая