ЧЕРНАЯ МЕССА. ЗАЯВКА НА СЦЕНАРИЙ

1525 год. Средневековый германский город Виттенберг во времена масленичного карнавала. Праздник, который народ дает сам себе. Дефилирующие герольды, разбрасывающие орехи детворе. Ватаги завывающих демонов, ряженых. Нестройный звон бубенцов, флейт, гром барабанов. По ходу шествия маскарадной процессии исполняются фарсы, живые картины. Парад возглявляют конные и пешие шуты. В центре процессии – едущий по суху корабль на колесах, занятый чертями и шутами-мореходами, являющий собой образ «ада», корабля дьявола. Вокруг адского судна кипит народное гуляние. Пассажиры корабля бражничают, музицируют, бешенно жестикулируя. Среди жонглеров, карнавальных великанов, эквилибристов, танцоров, дрессировщиков выделяется группа студентов во главе с Иоганном Фаустом. Они развлекаются вместе со всеми и уже явно навеселе.

Шествие выкатывается на площадь, где развернулась ярмарка и балаганный театр. Фауст с приятелями подходит к группе, столпившейся вокруг фокусника, который ловко облапошивает не очень умную публику. Фауст коротко смотрит на его ловкие махинации, мгновенно реагирует и переигрывает фокусника, потом неуловимым движением заставляет все предметы, которыми манипулировал фокусник, исчезнуть в шляпе одного из приятелей. Компания с хохотом удаляется. Фокусник, раздосадованный и разгневанный, кричит им вслед: «Дьявольское отродье!» и кидает камень. Не пролетев и половины расстояния, камень под взглядом обернувшегося Фауста останавливается в воздухе, набирает скорость, летит обратно и ударяет фокусника в лоб.

Целью их дальнейшего перемещения является винный погребок. Подойдя к нему, они видят, как несколько погребщиков тщетно силятся выкатить из подвала огромную винную бочку, ведер на двадцать. Фауст говорит им: «Много вас толкается, да беретесь больно бестолково. Эту бочку и один может выкатить, если взяться за дело с умом».

Погребщиков эти слова обидели, и они стали с ним перебраниваться. Кабатчик услышал и сказал Фаусту и его друзьям: «Добро, тот из вас, кто один выкатит бочку, получит ее». Фауст спускается в подвал, садится на бочку верхом, как на лошадь, и выскакивает на ней из подвала. Бочка достается Фаусту, и он со всей компанией садится бражничать.

За столом шум, веселье.

1 студент: – Меньше ешьте и больше пейте! Лошади и поэты должны быть сыты, но не закормлены.

2 студент: – Угощать студентов насльно?! Это все равно, что тащить силой собак на охоту!

3 студент: – Орлы мух не ловят! Давайте пить из больших бокалов!

Кристоф Вагнер, один из учеников Фауста, обращает внимание студентов на его поведение: Фауст сидит на председательском месте задумавшись, не ест, не пьет и молчит.

Вагнер: – (громко) Какая мысль более относится к нашему дорогому учителю: «Кого Бог хочет погубить, того делает безумным» или «Когда бес стареет, он становится отшельником»?

Все смеются.

4 студент: – (в шутовском колпаке, на коленях у него – женщина) Фауст, ты на глазах превращаешься в нарцисса чернильницы.

Его поддерживают остальные.

Фауст вдруг, будто очнувшись, кидает в Вагнера костью с криком: – Господь Бог охотнее терпит тех, кто его вовсе отрицает, чем тех, кто его компрометирует! В ваших речах больше звону, чем смысла. Я предлагаю выпить за сегодняшний праздник, за это редкое счастливое время, когда можно думать, что хочешь и говорить, что думаешь. И пусть каждый сегодня упражняется здесь в том искусстве, которое он знает. Вот ты, Вагнер, который так поднаторел в черной и белой магии, заклинающий своего обезьяноподобного Аурхана, не предлагая ему взамен практически ничего, и получая от жизни столько удовольствий за его адский счет, скажи нам, как продвигается твоя экзаменационная работа, которую я тебе задал? Ведь ты, помнится, еще на прошлой неделе обещал доложить нам свои мысли об умышленном злодеянии...

Студенты возражают, считая, что Фауст портит им праздник. Кто-то говорит, что не время и не место. Но некоторые поддерживают Фауста, расчитывая поразвлечься.

Кристоф Вагнер поднимается и выходит на середину комнаты с бокалом вина в руке:

– Хоть мы и расходимся с моим великим учителем в отношении некромантии, и он считает мои опыты грубыми, вульгарными и бесцельно жестокими…

Фауст перебивает:

– Хороший пастырь стрижет овец, а не обдирает их.

Вагнер продолжает:

– Я из уважения к нему согласился выполнить работу, которую считаю совершенно бессмысленной. Какая, собственно, разница, совершает зло сам человек, или в него при этом вселяется дьявол. Есть ли свобода злой воли, или человек не ведает, что творит, и это – предопределение? Какая разница, если зло при этом совершается. И как толком отличить его от добра?

Фауст:

– Я знаю, ты-то готов продать душу за кусок жареной баранины. Короче! Проверка пудинга состоит в том, что его съедают. Покажи нам, чего ты добился в своих изысканиях? Нашел ли ты клеймо Каина?

Вагнер с досадой выплескивает бокал вина на стену комнаты трактира. Яркая вспышка. Стена превращается в экран. На экране – интерьер современного видеокафе. Столики. Музыка. Небольшая группа молодежи, одетой по нынешней моде. За одним из столиков сидст кинорежиссер, который беседует со съемочной группой и артистами о сценарии своего нового фильма. Одновременно с трапезой в этом необычном кафе посетители развлекаются в видеотире. Это супермодное занятие рекламирует светящаяся реклама:

Преступление без наказания!

Только у нас Вы сможете совершить убийство любого человека, если сможете представить, как Вы это делаете!

Любое оружие, какое Вы можете придумать!!!

Очищение подсознания от агрессивности и ненависти!

ПОЛНЫЙ КАТАРСИС!

Идея «развлечения» заключается в следующем: Нужно одновременно представлять себе «жертву», оружие, сам процесс «убийства», смерть, кровь и т.п., таким образом, чтобы реакция на это зрелище не мешала представлять происходящее. Сплошная «борьба» сознания и подсознания делает задачу «убийства» трудовыполнимой.

Время от времени кто-то из посетителей подходит к тирмену (Вагнеру), платит деньги, надевает остроконечный колпак с антенной и пытается представить того человека, которого хотел бы убить. На экране гигантского монитора видны одновременно и «жертва» и «убийца».

Человек небольшого роста, средних лет пытается представить себе убийство женщины, очевидно, жены. Она неподвижно стоит на кухне своей квартиры. В этой картине имеются явные неточности, связанные с недостаточной силой воображения и памяти «убийцы». Некоторые предметы и кухонная утварь явно декоративны и никогда не могли быть использованы. Одежда женщины и вещи не имеют весьма важных деталей. В руке «убийцы» появляется револьвер, картина вдруг меняется.

Перед нами уже не кухня, а спальня. Женщина сидит полуобнаженная на постели. Он оказывается около нее на коленях, обнимает и целует ее, но она отталкивает его. Опять меняется сцена.

Женщина в дорожном костюме. Она уходит. Он опять поднимает револьвер. Видно, как из него медленно вылетают пули, одна за другой. Они летят как пчелы и когда достигают женщины, бессильно падают на пол. Потом другие начинают полет и уже вонзаются ей в тело.

Ударяет страшный фонтан крови, как будто внутри женщины огромное давление, но она продолжает удаляться, как ни в чем ни бывало.

Он стреляет опять и опять, но женщина, как заколдованная, уходит все дальше. «Убийца» срывает с себя шлем с антенной и кричит в ужасе:

– Я не могу… Я не могу представить ее мертвой!

Тирмен успокаивает его. Предлагает потом попробовать еще раз. «Убийца» залпом выпивает стакан спиртного и в изнеможении садится за стол. Потом резко встает и уходит.

Рассказывая о задачах фильма, режиссер углубляется в проблему «добра и зла» и, комментируя происходящее в тире, говорит об относительности этих понятий и о невозможности насилия для человека с воображением. Режиссер рассказывает сюжет своего фильма о Фаусте. Его рассказ сразу иллюстрируется кадрами будущего фильма. Некоторые из сцен уже известны. Другие, которые он считает неудачными, тут же переигрываются. Очевидно, что актеры – это студенты.

Режиссер: – Фауст – это мятеж духа против Бога, а Вагнер – мятеж плоти. Вагнер – прообраз современного человека, он продается дьяволу без договора, не обещая ему взамен душу, которой у него и нет.

Дьявол является к таким, когда свободен от других или таких же дел. Вот мы видели, как трудно убить без аффекта. Нужна или безнаказанность коллективного насилия или тупое отсутствие воображения. Можно, конечно, зажмурить глаза… Вот я сейчас попробую…

Идет, одевает шлем. Тирмен ухмыляется, глядя на его решительные движения. Он слышал все, что говорил режиссер.

На экране монитора появляется Фауст. Режиссер хватает его руками за горло и начинает душить. Через некоторое время все кончено.

Фауста отпевают в церкви. Он лежит в гробу лицом вниз. Священник тщетно старается его перевернуть. Вокруг – студенты и ученики Фауста. Среди людей, одетых в средневековую одежду, выделяется режиссер. Он сидит в кресле посреди церкви, заложив ногу за ногу. Видна его туфля с огромным каблуком и густая шерсть на ноге под брюками выше носка. Оператор Вагнер снимает камерой сцену отпевания. Потом камера двигается, и видно опять кабачок, пирушку, Вагнера, стоящего у погасшей стены с пустым бокалом, безмолвных студентов, председательствующего Фауста, который говорит:

– Мне отвратительно это сумасшедшее волхование. Характерная черта злой глупости – это ее необъяснимость.

Он встает, подходит к окну.

Мимо стен кабачка двигается карнавальное шествие. Начинается «штурм адского корабля».