МАЙСКИЙ МИНОР… В ВЕСЕННЕМ МАЖОРЕ

Май впечатан в наши головы окончанием войны. Мы все, независимо от возраста, как будто родились в землянках и посему легко проживаем в хрущевских норах. Ощущение жизни как войны и врага на горизонте бескрайних пустырей впиталось вместе с баландой, которую варят блудливые столовские маркитанки. Наша одежда защитного цвета грязи. Наша доблесть – умирать без покаяния. Мы все родились в тех окопах, на уровне могил, и поэтому не боимся смерти. Наша жизнь ничего не стоит. Мы настолько самоуглубленны, что нам не нужны никакие завоевания цивилизации, кроме лопат. Единственное, что мы умеем, – окапываться и справлять поминки. Собственно, всякая наша трапеза – поминки. Наша окопная культура – вечные раскопки, бесконечная археология. Выковыривание черепков и черепов. Мы – нация подвига, поэтому больше всего любим ископаемых героев. Для подвига необходима полная бескорыстность на грани бессмысленности. Подвиг не должен отвечать на вопрос “Зачем?”. Он должен отвечать на вопрос “Как? Каким образом?”. Если у подвига появляется хоть малейший намек на цель, его надо осудить как преступление.

Топография окопного лабиринта – это структура нашего сознания. Собственно, окопы – это извилины наших мозговых полушарий. Наши мысли коротко перебегают от одного парадокса к другому. Они похожи на серых полевых мышей. Они прокладывают новые ходы и делают хранилища смысла для одинокой зимней старости. Процесс “думания” – это пробегание “мысшки”, рефлексия – поедание червячка сомнения.

Наш вечный героизм верно служил нам заменой счастья. Чем бы сейчас его заменить?

Россия – самая педагогическая страна в мире. Любой кухар может учить, как управлять государством. Делается это методом коллективного опупения, охломонизации и смешивания с историческим навозом. Например, берутся замечательные идеи европейского либерализма: “Независимость по отношению к традициям, правилам, догмам; ликвидация принуждения по отношению к индивиду; свобода от групповых, классовых, националистических предрассудков, космополитизм, терпимость, гуманизм, индивидуализм, демократизм, признание самоценности личности, свобода выбора занятий, свобода конкуренции…” и вкладываются в уста безумца, превращаясь в “шум и ярость”, обращенные к черни.

Так либералы превращаются в ЛЮБЕРАЛЛЕСОВ, в осклизлую жириновщину, которую зачали в агонии ГБ и КП, чтобы дискредитировать истинный либерализм, от которого тут всегда начинались корчи. Потому что настойщий либерализм – апофеоз свободы, вершина общественного сознания, который сметает на своем пути глупость и фанатизм, давая всем “равные возможности реализовать свое неравенство”. Даже дуракам и негодяям.