НОНСЕНС 6

ИГРА. ФАНТАЗИЯ. Клоунада на полях

Представление – сфера. Присутствует весь круговорот жизни от рождения до похорон. Сфера дикаря, ребенка, поэта – сфера игры.

Фантазия – это не мечты о невозможном. Фантазия – это проектирование настоящего, определение границ возможного.

Фантазия дополняет жизнь видимую до настоящей.

Фантазия – игра памяти.

Безумие – это фантазия уже переполненной жизни.

Что не может стать предметом фантазии – не имеет отношения к жизни.

Клоун воплощает чужие фантазии.

Цель клоунады – вызывание трепета.

Клоунада больше всего напоминает пускание мыльных пузырей. Бессмысленное занятие, но исполненное красоты и совершенства переливающихся на свету шаров. Каждый пузырь, как и реприза – событие, с персональной судьбой, игрой, разными сроками жизни, высотой полета.

Есть игра, и есть игра в Игру. Игра игр. Настоящая Игра – бескорыстна, в ней нет победителей. Это – процесс. В нем невозможно проиграть. Потому что никогда нельзя выиграть. Проиграть можно – только если думаешь, что выигрыш возможен. Настоящая Игра возникает только тогда, когда сами игроки исчезают, превращаясь в фигуры, мяч, сцену.

Все, что имеет искусственную форму – есть игра.

Игра- синоним свободы. Инобытие.

Больше всего играющим хочется разбросать фишки (фигуры) и обняться, но – нельзя. Не по правилам.

Если жизнь и напоминает чем-то игру, то такую, в которой правила и условия меняются без предупреждения. Думаешь, что играешь в хоккей, размахнешься, а это уже – домино. Только вытащишь из колоды карту, а оказывается, ее нужно пинать, потому это уже – футбол, но бегаешь ты при этом только по черной диагонали.

Большинство людей всю жизнь проводят в положении «вне игры».

Мы созданы по образу и подобию творца развлекающегося, отдыхающего от миросозидания. Иначе, откуда у нас столько лени и телевизионных программ?

Белый: Я знал одного парня, у которого была такая неуемная фантазия, что ему приходилось жить одному в пустой комнате с белыми стенами. Все остальное он придумывал.

Рыжий : Не бывает вчерашней игры. Игра всегда только сейчас.

Человек играет в той мере, в какой он хочет быть человеком.

Белый: Самое главное в игре – ритуал, форма.

Игра приводит человека в эйфорическое состояние, которое он не может потом забыть.

Единственный бог, которому стоит поклоняться – это Бог Игры. При этом сама игра становится средством спасения души.

Клоунада – это зановомиротворение.

Сизиф не просто старается вкатить камень в гору, он еще мечтает «каменно усесться на каменной скале».

Сизиф с квадратной головой вкатывает в гору огромную игральную кость.

Суть клоунады – рождение клоуна в процессе игры.

Рыжий: У птиц нет кишечника. Вывод – чтобы летать, нельзя держать внутри дерьмо. Клоунада – это большая клизма.

Автор: Если бы клоуном был я, а не они? Что бы я делал на этой публичной Голгофе? Как бы я морочил головы тысячам людей? Нет. Это возможно только на бумаге. На равных. Один на один.

Клоун – это тот, кто всегда доныривает до дна. Причем, он никогда не знает, хватит ли воздуха, чтобы вынырнуть. Поскольку он сомневается во всем, то никогда не стремится к конкретному результату.

На работе.
– Он не имеет никакого представления о подводных, невидимых течениях. Его всегда увольняют первым, потому что он самый наивный и доверчивый в этой сточной канаве и при этом, смотрит на звезды. Клоун замечательно считает в уме, но никогда не просчитывает.

Он – не корпоративный элемент. Он не верит в материальные ценности тех, кто собирается жить вечно. Независимость – вот необходимая ценность для клоуна. Все остальные рождаются в результате абсолютно упругого удара об эту.

В любви клоун – всегда мальчик. Он принципиально лишен опыта. Которого, собственно, и не существует. Никакой опыт любви не передаваем. Клоун любит и поэтому всегда начинает отношения с нуля, как жизнь. Ничего нельзя сравнить или – измерить, любовь – всегда только вдруг, без прошлого. У клоуна нет прошлого в обыденном смысле. У него есть мудрость, которая не зависит от опыта. У клоуна нет прошлого – как предрассудков, как хвоста запретов и никчемных правил. Он свободен, то есть каждой клеткой тела ощущает другого. Он не отличает себя от другого. Он – то самое Я, которое Ты.

Но женщинам трудно с клоунами.Тяжело быть Пенелопой, когда загримированный муж является только отражением зрительного зала. Ей приходится уже не только терпеливо шить, вязать и распускать, а уже и не ждать ничего. Совершенное пенелопство заключается в том, что жена реализует лучшие свои качества, без всякого расчета на возвращение того, кто никак не может уйти.

Настоящей Пенелопе нужно лишь нескончаемое рукоделие, один-два Телемаха, чтобы не забыть, как выглядел их папаша в молодости, лук-чеснок и терпение сносить постоянное присутствие дома этого свободного от подвигов героя, когда он скорее похож на своего Троянского коня, деревянного и – пустого внутри.

Цели для промахивающихся

Белый: Каждый, кто пускается к намеченной цели, выбирает таких попутчиков и проводников, с которыми никогда не дойдет ни туда, ни обратно.

Скорость движения исключает возможность достижения цели.

Идущий так меняется по дороге, что к концу ее теряет человеческий облик.

Достигают цели только те, кто их не ставит.

Чем замечательнее цель, тем отвратительнее люди, встречающиеся на пути.

Средства всегда делают достижение цели невозможным.

СМЕХОПАТ

Самое полезное – это лечиться у клоуна. Не важно, чем болен. Исчезает даже апатия – вялый результат общей мировой усталости. Ее не ликвидировать хорошим пинком, по утрам она отражается в зеркале или пронизывает вдруг безответным: «Куда ты?», когда начинаешь зашнуровывать ботинки. Неопределенно-личная форма апатии – смехопатия. Она выглядит, не как недомогание, а скорее, как домогательства сверху. Ко всему начинаешь относиться слишком серьезно.

Традиционная медицина хороша при стандартных болезнях, таких как: орел в печени, набухшие почки, газированная вода в колене или стригучий за 40 долларов лишай. Официальная медицина похожа на мадонну, кормящую младенца силиконом.

Домашние средства тоже весьма ограничены: ни стопка водки каждые 6 минут, ни ошпаренные ноги, ни травка типа отвар-деньги-отвар не могут избавить от ощущения, что те, кто пробегает мимо твоего автомобиля, знают, куда бегут. А ты, куда бы ни ехал, держишь путь в дом престарелых.

Из гиппократовского «подобное лечи подобным» следует, что смехопатию надо лечить смехопатически. Иногда помогают микроскопические дозы ума и юмора, втирания жестом, закапывания идей, тихие невнятные разговоры, цветочки-ягодки, поглаживания, ромашки-лютики... Сколько бы ни было пациентов , хватает одной репризы-таблетки. Неважно, какие болезни – таблетка одна и та же. И врач один на все. С носом.

Клоунада, как вторая любовь. Первая всегда случается, как разбитие банки с дорогим лекарством об лоб. Вторая – осторожнее: глоточками, маленькими кусочками – и... завтра.

В нетрадиционном лечении смехом подобным может лечить только бесподобный.

Пациент показывает врачу свой голый зад. Он выглядит, как Луна или небольшая планета с горами и кратерами.

Никто не видел спящего клоуна. По-настоящему, натурально спящего.

Во-первых, обидно спать, когда на тебя смотрят.

Во-вторых, когда спишь, ты – уже не клоун.

Поэтому, клоуны никогда не спят.

Даже несмотря на то, что огромное клоунское сердце, наполняющее собой зал, иногда хочет вернуться ночью в свою маленькую человеческую клетку и почувствовать собственное биение.

Но, пульс клоуна и его дыхание могут быть только синхронными со зрительскими ритмами.