НОНСЕНС 1

Белый клоун: Когда небеса ржавеют, на землю проливается рыжий дождь.

Рыжий клоун: В твоем презрении – один снобизм, без намека на юмор.

Белый: Не всем же морочить олухов и выдавать это за искусство. Все твои приемы – это зад вместо головы.

Рыжий: Не ты, зависть говорит. Сам ты никогда на сможешь собрать столько зрителей и, тем более, заставить их смеяться. Твоя беспредельная гордыня может занимать только таких же, как ты, умников, которым кажется, что они понимают больше других. На самом деле, они все – просто циники.

Белый: Давно заметил, что кроме пудры, у нас нет с тобой ничего общего...

Автор: Вообще-то, следовало бы замолчать на первой же фразе. Жанр клоунады не подразумевает слов, ни написанных, ни произнесенных. Тем не менее, поскольку и немое представление есть сообщение, интересно создать некий параллельный текст, чтобы озвучить то, что родилось в молчании. Поверить метафору метафорой. Попробовать подражать подражателям, мимикрировать в мимов. Устроить словесный мимесис...

Слово, конечно – не воробей. Слово – ворона. Летает тяжело. Не может угнаться за мимическим колибри.

Клоунада – это возвращение к незавуалированному словами языку. Не к первобытному состоянию без языка, а к его высокому стилю, где нет места словам лживым, языку без клекота и шума бессмысленной речи. Клоун – птичка, молчаливый попугайчик.

Весь мировой запас слов, собственно, и нужен только для того, чтобы объяснить значение одного единственного слова. Наша жизнь напоминает известную игру в «виселицу». Нам предложено угадать это кардинальное слово за ограниченное жизнью число попыток. Мы отвлекаемся, мы заняты, мы глупы и замучены, но нам не прощают ошибок. Нас потихонечку вешают. Те из нас, кому удается чему-то научиться, кто способен сосредоточиться вопреки страшному шуму, иногда могут, не без труда, угадать это особенное слово, существующее в любом языке. А все остальные бегут по табуреткам в разные стороны... Весь мир заполнен табуретками и виселицами.

Как сказал Ионеско: «Есть только слова. Все остальное – болтовня.»

Выясняется, что и слов-то, собственно, нет...

Бытие, по-видимому, есть ограниченный временем существования диалог Белого и Рыжего клоуна. Белого клоуна смерти и Рыжего клоуна жизни.

Рыжий: Всякое серьезное издание должно иметь эпиграф. У несерьезного же их должно быть несколько, чтобы никто не подумал, что валять дурака проще.

«В нем есть мозги, чтоб корчить дурака,

А дело это требует смекалки.

Он должен точно знать, над кем он шутит,

Уметь расценивать людей и время

И, словно дикий сокол, бить с налета

По всякой встречной птице. Ремесло

Не легче, чем занятья здравоумных.

Есть мудрый смысл в дурачестве таком,

Автор: Чего же больше, напудренных волос или запудренных мозгов?

Можно ли загримировать мир? Дома, деревья, машины, музыку? Кое-что не требует грима вообще. Дети. Собаки. Кошки. Впрочем, многие люди уже загримированы. Они живут, покрытые толстым слоем краски, которую хочется соскоблить и покрасить их лица заново, по-настоящему.. Театральный грим – настоящий. Клоунский грим подчеркивает то, что требует выражения, а не скрывает ложь приспособления. Артист всегда соответствует сцене, условности театра, правилам игры. Тут нет притворства. Притворство – для жизни.

Рыжий: Только не думайте, что всякий чересчур загримированный артист – клоун. Грим – способ отстранения, отмежевания и освобождения от обыденной формы. Клоун – чистая человеческая душа.

Белый: А я думаю, что клоунский грим такой густой не затем, чтобы скрыть лицо. В отличие от маски, грим не скрывает индивидуальное, а освобождает клоуна от него. Задача грима – показать общее. Сказать зрителям – я любой из вас.

Грим – для гармонизации. И такая гримонизация примиряет с жизнью.

Люди – клоуны, потому что юмор – «это вежливость отчаяния».

Но только некоторым хватает ума и силы этого не скрывать.

Автор: И. Бродский сказал: «[…]существует затравленный психопат, старающийся никого не задеть... точно на свете есть нечто еще, кроме отчаяния, неврастении и страха смерти.»

Боль – не выразима словами. Страдающие люди и жертвы жестокости часто безъязыки. Невыразимость боли соединяет человеческие существа. Клоунада дает боли язык, на котором можно выразить маленькие человеческие вещи.

Единственное, что удается накопить и не растратить – это усталость. Когда устал, начинаешь понимать, что при поспешной раздаче, тебе досталось совершенно чужое тело. Откуда растут эти руки? И не растут волосы? Почему ноги и плечи кончаются раньше, чем живот? Усталость беспредельна. В ней, как в любви и в искусстве, нельзя соревноваться. Надо бы заняться изданием журнала «Мировая усталость». Очень лениво. Раз, эдак, в десять лет.

Рыжий: Клоуны, кстати, никогда не работают. Невозможно работать клоуном. Клоуном можно только быть. Он прилагает невероятные усилия, чтобы привлечь к себе внимание. Он старается быть смешным, интересным, заставляет зрителей смеяться, чтобы не расходились, не оставили опять одного...

Клоунада – это интеллектуальные каникулы человечества.

Любой предмет может служить клоуну.

Клоун может служить любому предмету.

Говорят, обезьян невозможно заставить делать однообразную работу на конвеере. В знак протеста они умирают..

Белый: Трагикомедия потому самый высокий жанр, что больше всего похожа на жизнь. Чуть больше слез, и все превращается в мелодраму, чуть больше смеха, и начинается балаган. В настоящей клоунаде смех и рыдание не поспевают друг за другом, так и застревают в горле каким-то сладострастным стоном.

Автор: Клоуны поразительно напоминают дорожных рабочих. У них такая же яркая одежда. И цель у них общая – восстанавливать пути, коммунникации между людьми.

Метафорическое отступление в задачник или
ЗАМЕРЗШИЙ МОСТ

Прозябающему в точке А, обычно нет дела до другого, прозябающего в точке B. Пока он не поймет, что жизнь – всегда тупик, и не начнет прокладывать, прорывать, протаптывать, прогрызать дорогу к другому. Людей соединяют невыразимые отношения заброшенности дорожных рабочих.

Мы – профсоюз дорожных рабочих из задачника по математике. Мы прокладываем путь для будущих велосипедистов и поездов, которые будут двигаться навстречу друг другу с приличной скоростью. Мы – нет. Мы проползаем в грязи метр за метром, дробим камни, корчуем деревья, кладем асфальт или шпалы. Нам, в общем, плевать на этих будущих легкомысленных путешественников, озабоченных только вычислением своей средней скорости, и для которых всегда есть ответ в конце пути-задачи.

Мы двигаемся к тем другим, своим, тоже ковыряющимся в непроходимости бытия. Собственно, это и есть наша цель – докопаться до другого.

Но, возникают непреодолимые препятствия. Приходится наводить мосты через пропасти бессмыслицы, реки абсурда и мертвые ущелья. Соединять несоединимое.

Мосты легки и ажурны, как речь. Прямы и уязвимы. Они – выход насквозь. Мост – самое трудное, что приходится строить, чтобы добраться, наконец, до другого.

Только мы, дорожные рабочие, знаем еще об одной опасности – скольжению по мосту отношений. Поэтому, когда путь проложен и кажется, что ничего уже не мешает больше движению, радости встречи в какой-нибудь точке любви C , мы ставим предупреждающий знак «Мосты замерзают раньше, чем дороги».

Рыжий: Клоунада – это упражнение в свободе: дыхание смехом, опустошение тяжелой головы...

Недаром, мир держится на трех китах, трех слонах и трех клоунах.

Если ты весь день не смеялся и не плакал – день пропал.

Летящий самолет, из которого цепочкой друг за другом появляются крысы на парашютиках. Последней выпрыгивает стюардесса с крысиным лицом .

Автор: Нужна большая внутренняя сила, чтобы не бояться быть смешным. Чтобы смеяться над кем-то, никакой силы не требуется. Остроумие – агрессия направленная наружу, желание посмеяться над кем-то, самоутвердиться. Юмор сродни самоубийству, когда агрессия направлена на себя самого. Юмор – функция состояния. Клоун создает условия и ситуацию для того, чтобы зритель уверовал в собственное остроумие.

Белый: А по-моему, клоунада – это борьба с идолами. Как сказал Ортега:

«Идолы – это нация, власть, деньги, прогресс, безудержное стремление к успеху. Растворение отдельного в массовом, деградация человека и превращение его в простой обьект. «Масса» не имеет определенного жизненного проекта».

Автор: Клоунада – это « трагическая веселость » мудрости.

Отступление в хасидизм

«Искусство потрясать людей, не производя шума».

«У ребенка нужно научиться смеяться, плакать и всегда быть занятым.»

«Я пришел посмотреть, как он завязывает шнурки на ботинках.»

«Бог дал человеку все, кроме времени.»

Белый: Если приглядеться, то можно увидеть себя в стариках и детях.

Рыжий: Когда жизнь не складывается, надо с кем-то ее разделить.

Потому что действительность нельзя переделать. Зато, ее можно переплюнуть.

Энтузиазм – en theos – бог внутри.

Автор: Ha – ha ! Aha! Ah ! – это формула клоунады. Сначала, вроде бы, Ха-ха. Потом – понимание – Ага! И, наконец, переживание того, что понял – Ах!

Клоунада- это разновидность публичной исповеди. Попытка выразить тайное, магическое и сокровенное словарем жестов, мимики, гэгов, пластики.

Цель исповеди – не получение прощения, а желание быть понятым.

Хочется не сочувствия, а отклика. Сочувствие не требует понимания, только жалости.

Маленькая комнатка, где сидят двое. Он смотрит, как она гадает на ромашке. Когда она отрывает последний лепесток, у нее вдруг быстро и страшно начинает расти живот. Живот вжимает мужчину в стену, и он, скорчившись в углу, обнимает этот огромный шар, положив на него голову.

Одиночество – хуже сиротства. С годами оно не проходит. И нет ощущения радости от свободы, как у парящей птицы, чей крик застревает в горле.

Клоун – одинокий борец с одиночеством. Сотворение зрителей – вот его цель. Он создает соучастников и свидетелей, объединенных общим прошлым – залогом близости.